К своему 15-летнему юбилею группа компаний TechInput представляет книгу художественных переводов Бориса Аронштейна «Между языками»

     В этой книге, являющейся результатом двадцатипятилетнего пребывания автора на границе языков, Президент нашей компании Борис Аронштейн предстает в роли литературного переводчика и, как в свое время образно сказал Владимир Набоков, - «челнока между языками». Свою профессиональную жизнь в США Борис начинал в Корнельском университете – том самом, в котором Владимир Набоков преподавал с 1948 по 1959 год и где он написал свою ставшую всемирно известной «Лолиту». Эта книга, начавшаяся с переводов стихов коллег Бориса по факультету, постепенно вобрала в себя переводы авторов не очень известных, но близких ему по духу (как, например, Джеймс Кейтс) и очень известных, хотя и не совсем знакомых русскоязычному читателю (как, например, Дилан Томас). Вот что говорит о себе и своей книге сам автор:

     Эта книга началась 25 мая 1989 года в Нью-Йорке, в аэропорту Джона Кеннеди. И у нее уже было название. Только я об этом еще ничего не знал – я стоял, оглохший, в огромном терминале аэропорта, и в мозгу, словно лист Мебиуса, без конца, начала, границ и берегов крутилась одна и та же строчка В. Высоцкого – «Нет меня. Я покинул Расею…». Пассажиров эмигрантского рейса Pan Am из Рима быстро пропустили через паспортный и таможенный контроль и маленькими группами развели по терминалам, определив на внутренние рейсы. И я оказался один у посадочных ворот рейса на Сиракузы – небольшого городка на севере штата Нью-Йорк. А потом вдруг вернулся слух, и вокруг я снова услышал узнаваемую, но совсем еще чужую речь. Так, с этой мгновенной глухоты, и вновь обретенного слуха началась моя англоязычная жизнь.

     К пониманию того, что мне придется (и посчастливится) жить на границе языков, никогда полностью не покинув мой родной русский и никогда полностью не перейдя в приобретенный мною английский, я шел очень долго, причем с двух противоположных сторон. Сначала был Корнельский университет, где я, в попытке сделать переход на английский язык необратимым, в течение двух лет не прочел ни одной строчки на русском языке, пока, наконец, не стал думать на английском и видеть англоязычные сны. Однако, именно Корнель стал первым посылом к взаимному соприкосновению языков, погружение в которое и способность находить между ними «границы перехода» позволяет обращать чувства и мысли, выраженные на одном языке, в другую языковую форму. Мне необыкновенно повезло. Корнельский университет дал мне не только американскую профессию и «путевку» в американскую жизнь – он дал мне возможность заново познакомиться с Владимиром Набоковым. Там я впервые прочитал «Другие берега» и «Дар» на русском и английском языках, там я познакомился с людьми, которые работали вместе с Набоковым  на факультете славистики.

     If possible, be Russian. And live in another country. Play chess. Be an active trader in another languages. Carry precious metals from one to the other.

     Если возможно, оставайся русским. И живи в другой стране. Играй в шахматы. Стань «челноком» между языками. И обогати каждый из них крупицами драгоценного металла другого. (Перевод автора).

     Этот совет  Набокова оставаться русским в иноязычной стране и быть в ней «языковым челноком» никогда не покидал меня. А позднее своеобразным воплощением «языковой вживаемости» стал для меня малоизвестный американский поэт Джеймс Кейтс, а его «Ссылка» - моим собственным «Манифестом» в иноязычной и такой по началу чужой Америке.

He buried his head in the hands
and flew everywhere and sang in a dozen tongues
to keep from swallowing bile

И с обожженным взором уронил он голову в колени.
Он жил везде, на дюжине заморских языков
он пел, едва ли не глотая желчь свою.
(Перевод автора)

     А потом был Чикаго и удивительный мир эмигрантского русскоязычного «арт-хауса», издание двуязычных журналов «Отражение» и “Ulitsa” вместе с другими  эмигрантами разных волн -  поэтами, переводчиками, литературными критиками Рафаэлем Левчиным, Михаилом и Анной Гуревич, Михаилом Вассерманом, Марком Давыдовым, Марком Вукасом. В этот период русский язык как бы снова вошел в меня, но не просто в качестве разговорного языка в иноязычной среде, но более глубокого средства познания языка английского, что сделало возможным взаимное представление этих языков их русскоязычным и англоязычным читателям.

     И, наконец, мои собственные переводы в качестве издателя и автора журналов  - как переполненная чаша на границе языкового перехода, как высшая точка это взаимного языкового представления. Николай Гумилев, Владимир Рецептер, Джон Апдайк, Нэнси Поллак… И, как ожог, Дилан Томас…

They dance between their arclamps and our skull,
Impose their shots, showing the night away;
We watch the show of shadows kiss or kill,
Flavoured of celluloid give love the lie.

Их танец между пропастью глазниц и вспышек круговерть
отбрасывает ночь – она на пленке ничего не стоит.
Мы бредим в окружении теней, где все – и поцелуй, и смерть,
и страсть, приправленная ложью, - жженый целлулоид.
(Перевод автора)

     С моих первых шагов в англоязычном мире прошло уже почти двадцать пять лет, но только сейчас это чувство, которое я впервые неосознанно испытал в Нью-Йоркском аэропорту и которое постепенно росло во мне со всем своим постоянством и необратимостью,  наконец нашло свое название и полное отражение в этой книге -  чувство состояния между языками.

Книга уже вышла из печати. Приобрести книгу можно здесь.